О фольклоре гороходящих.
Кто такой Чёрный альпинист? Все, кто хоть как-то связан с восхождениями и разными горохождениями, слышали про Чёрного альпиниста. Фигура он достаточно известная. Жил-был некий поклонник гор, который в эти самые горы пошёл. С ним отправилась его возлюбленная. И к этой счастливой парочке присоседился третий лишний злодей, в даму влюбленный. В общем, классический любовный треугольник. Который завершился трагически: злодей-третий-лишний втихаря убил второго главного, то ли столкнув его в пропасть, то ли перерезав верёвку во время зависания над пропастью. Сделал он всё это весьма хитрым образом (как — история умалчивает), так что дева, первая главная, камень преткновения влюблённых, осталась в неведении. После счастливый злодей женится на девице, а несчастный убиенный восстаёт и принимается бродить по свету. Ведёт он себя при этом преимущественно благообразно — помогает путникам, выводит из тьмы, подсказывает всякими тонкими мистическими намёками изменение погоды, но шуточек тоже не чурается: то снарягу сбросит в пропасть, то камешек небольшой (чтобы не покалечить) на голову, то в чай какой гадости подкинет.
В общем, о Чёрном альпинисте — потом.
В туристском фольклоре полно и других персонажей. Среди них есть не менее, чем Чёрный альпинист, известный — Белый Спелеолог. Ещё имеется малоизвестная, однако значительная — таинственная Бабка Агапка, которая ложится с внешней стороны палатки и греет крайнего. Также присутствует некто, о коем я лично слышал совсем немного, и называется он Зелёный Байдарочник.
Как-нибудь и о них поведаем.
Все эти персонажи, несмотря на их новизну, легко соотносятся с традиционными мифологическими фигурами, в частности, с так называемыми «заложными» покойниками.
Среди этих мифологических существ интересна «Белая дева». Она есть и у спелеологов, и у туристов-альпинистов. Её называют также «Тянь-Шаньская дева», «Эльбрусская дева», «Алайская Белая дева». В отличие от прочих мифологических персонажей, добрых дел за ней не числится. Или всё таки были? Белая дева стояла на краю обрыва, так что те, кто спешил к ней, падали в пропасть. Или заманивала в трещину. В туристско-альпинистском фольклоре Белая Дева выглядела как нечто туманное, размытое, но выделяющееся на фоне белого — снега, льда, белой мглы (иначе как её различишь?). О чертах лица Белой девы я не слышал. Восходит она, по всей видимости, к фигурам таких зловещих инфернальных дев как Лилит или Ламия. Первая живёт и здравствует ещё со времён шумеров, ассирийцев и прочих древних семитов, у которых являлась ночным демоном, призраком в ночи, поедавшим детей. Ужасающие древние особы могут быть в качестве предтечей Белой Девы. А могут и не быть.
При желании, Белую Деву можно свести к «Белой богине», которая означала и жизнь, и смерть, и вообще всё женское и женственное. Целую книге этой фигуре посвятил Роберт Грейвс и назвал её, понятное дело, «Белая богиня».
История о Белой деве с сайта http://www.alpnn.com/library/legends/157-white-deva.html (сам сайт ссылается на книгу Майи Быковой «Горные феномены: белая дева, черный альпинист, серый человек и другие»).
Эльбрусская дева
Альпинист Леонид Замятнин как-то записал рассказ зимовщика Приюта Одиннадцати.
Легенда гласит, что в одно прекрасное утро в ауле Урусбиево, что в Баксанском ущелье, появилась группа иноземных альпинистов. Местные в это время воевали с враждебным племенем, все мужчины были в походе… Пришельцы уже отчаялись найти проводника, но им повезло: с гор спустился юноша и согласился их сопровождать. Когда они достигли середины горы, началась пурга. Решили было возвращаться… Но юноша пошел к вершине один — и не вернулся. Его долго искали, но так и не нашли. Тогда возлюбленная бедного юноши решила отправиться на поиски сама. Поднялась на Минги-Тау (так называют Эльбрус балкарцы) и обнаружила тело в глубокой ледниковой трещине… Говорят, что встреча с ней на снежных склонах предвещает беду.
Так возникло сказание об Эльбрусской деве. Оно, вслед за историей об Альпийской деве, не показалось бы мне интересным, и наш зимовщик бы тоже не поверил в эти россказни, если… Если бы сам не повстречал Деву лицом к лицу.
То, о чем хочу рассказать, случилось, если не ошибаюсь, в 1974 году. Весной. Я работал на базе МГУ на поляне Азау, у подножия Эльбруса,
Вдвоем с начальником группы — старшим инженером Севой — сооружали мы поворотные щиты, используемые при моделировании снежных лавин. По мере сил помогали романтически настроенная девушка Лара и прилетевшая в гости Севина приятельница Лина. Ради нее он и решил организовать поход к Приюту Одиннадцати, со спуском на лыжах с высоты 4200 м до поляны Азау. Затея мне не очень понравилась: апрель, погода неустойчивая, можно подрезать лавину, Уже на пешей части пути Лина начала отставать. Погода испортилась, посыпала мелкая снежная крупа. На станции «Мир» из-за протеста Севы ночевать не остались. Я хорошо знал путь к Приюту, был уверен в своих силах, и мы пошли, хотя я понимал, что делать этого не следует.
Мы с Ларой прокладывали дорогу, чтобы друзья шли по нашим следам, Трижды, как в наваждении, принимали за Приют большие камни, которых я раньше не замечал. Кажется, заблудились, Начиналась пурга… Я рванулся вверх и вдруг, при вспышке молнии, разглядел серебристый контур Приюта, но почему-то слева. Через мгновение он вновь скрылся в душном липком тумане.
Какая странная погода… Смутное беспокойство охватило меня. И тут я увидел фигуру в плаще-серебрянке. Человек спускался наперерез, не обращая на меня никакого внимания. Не слепой же он. Я двинулся навстречу, заслоняясь от летящего в лицо снега.
Пути наши пересеклись, и мы остановились метрах в трех друг от друга. Я поднял глаза и почувствовал, что волосы на голове зашевелились, меня начал бить сильный озноб, женщина в чем-то серебристом и прозрачном, ниспадавшем до босых ступней, смотрела прямо в лицо, и я не мог отвести взгляда от этих пронзительных гипнотизирующих глаз. Начисто забыл, кто я, где я… Уже не владел собой.
…Неожиданно кто-то тронул меня за руку. Я вздрогнул и обернулся. Это была Лара. Когда же снова повернул голову, никакой женщины в белом не было.
— Видела что-нибудь?
— Нет.
«Черт-те что,- подумал я,- а ведь это была Эльбрусская дева. Если бы не Ларка…»
Зимовщика, однако, не покидало желание разобраться, куда же их занесло. Утром, несмотря на бушевавшую ночью пургу, следы еще можно было различить. Оказывается, вчера они с Ларой не дошли до Приюта каких-то 200 м. Следы вели влево, прямо на крутые ледовые сбросы. Здесь никогда не ходили. «Мой след оканчивался в трех шагах от обрыва. Ох и лететь бы мне…»
И ещё о Белой (Снежной) деве. Акира Куросава. Отрывок из Новеллы «Снежная буря» («Сны»).
«Белая дева» — «Лилейно-белая Лилит» — «Ламия»…